Навальный вступает в партию «Яблоко». К 2004 году уже руководит московским аппаратом партии.
Фотография: Сергей Казаков
Когда мы шли в «Яблоко», у нас у всех была одна мотивация. Мы видели угрозы демократическому устройству нашей страны. Алексей больше занимался организационными вопросами, возглавил в итоге штаб «Яблока» в Москве, а я вместе со своими активистами делал акции и перформансы: мы наряжали моржа — как символ ЖКХ, приносили марионеток, которых дергали за ниточки у здания генпрокуратуры в знак того, что преследовали писателей неугодных. Еще мы отлично провели с Алексеем предвыборную кампанию в нашем регионе: партия набрала больше 10 процентов (Навальный и Яшин занимались предвыборной кампанией «Яблока» в Москве. — Прим. ред.). Мы сделали ставку на массовое присутствие на улице. Фактически вели кампанию от двери к двери. В политике очень много болтунов и мало людей, способных что-то организовать. А уж чтобы человек еще и два слова мог связать — вообще редкость. В этом смысле Навальный для «Яблока» был очень ценным функционером. Но как только вы начинаете претендовать на то, чтобы реально влиять на политику этой партии, на этом ваша карьера заканчивается. Вас либо исключают, либо выдавливают оттуда.
В тот момент вступить в партию было довольно просто: не было такой системы, как, например, в КПРФ, что кто-то должен обязательно тебя рекомендовать. Человек пишет заявление, и если ни у кого нет возражений, его принимают. Я с Навальным столкнулся на выборах 2003 года, он уже занимал пост заместителя руководителя аппарата московской организации. Первый случай скандальный с ним произошел в том же году. Я этого лично не слышал, но все потом рассказывали. У нас работала одна из руководителей молодежного «Яблока» — Саадат Кадырова. И Навальный грубыми словами ее обозвал (есть версия, что Навальный назвал Кадырову «черножопой» и посоветовал «отправиться торговать на рынок». — Прим. ред.). Было разбирательство этого дела, но тогда решили, что это проявление бытового национализма, который, конечно, не красит его ни как человека, ни как политика, но исключать его из партии из-за этого не стоит. Вопрос закрыли и не поднимали до поры до времени.
Параллельно с работой в партии «Яблоко» организует с Марией Гайдар и Натальей Морарь молодежное общественное движение «Да!»
Мы познакомились году в 2004-м. Была тогда идея по стопам Всероссийского гражданского конгресса создать молодежный конгресс. Мы собирались у моей подруги, были какие-то длиннейшие дискуссии, и в какой-то момент стало понятно, что мы с Алексеем и еще группой людей хотим создать движение прямого действия — не партийное, не политическое, а основанное на конкретных проектах. Так появилось движение «Да!». И хотя Алексей состоял тогда в партии «Яблоко», в «Да!» он активно участвовал. Мы не хотели создавать формат «антипутин» и выстраивать иерархическую историю с лидерами, регионами и ячейками — боялись увязнуть в каких-то дрязгах. Было уже тогда понятно, что собирать людей нужно в именно в интернете, потому что никаких других мобилизационных средств просто нет. Главное, мне кажется, что в «Да!» были заложены несколько принципов, которые повлияли на наше мировоззрение. И главный из них — это принцип действия. Когда можно — нужно всегда делать.
Алексей Навальный вел проект «Милиция с народом»: мониторил все, что происходило в отделениях милиции, приезжал туда с нашими правозащитниками и пытался помочь людям, которые были, как нам казалось, незаконно задержаны. Однажды Алексей узнал по каким-то своим каналам связи (видимо, уже и в те времена у него были источники), что власти Москвы собираются вывести ПТУ, которое находится в центре, за МКАД. Это было ПТУ для инвалидов, для которых переезд за МКАД был просто немыслимым. Мы развернули активную деятельность: пикеты, листовки, в мэрию звонили. И в итоге суд встал на нашу сторону, и ПТУ это мы отбили. Вообще, тогда было время, когда мы все пытались создать здоровую среду, построенную не просто на протесте или на критике, а на защите понятных идей. Мы хотели помогать там, где власть не помогает, защищать там, где не защищает она. Но надо признать, что к 2006 году стало понятно, что невозможно быть просто гражданским движением, что нужно поднимать взрослые темы и переходить на политизированную сторону. Теперь, конечно, многие интересуются Навальным. Меня вот постоянно спрашивают: «Кто такой Алексей Навальный? А что если он станет диктатором?» Он, конечно, для многих остается загадкой, потому что был всегда немного в стороне. Так что я обычно отвечаю: «Ребята, у него отличное чувство юмора. Как может стать диктатором человек, который любит «Футураму»?»
Вместе с Сергеем Казаковым создает «Да!-дебаты», которые становятся одной из главных дискуссионных площадок в Москве
Фотография: www.swilloy.livejournal.com
Леша был генератором и ведущим «Да!-дебатов». И в блогосфере, на которую мы и делали акцент, видимо, тогда первую популярность свою и получил. Мы посмотрели все существующие круглые столы и поняли, что есть у них очень много недостатков. Тогда мы решили ввести собственные принципы. Мы старались приглашать в качестве собеседников не только уже состоявшихся политиков, но и молодых, новых. У нас был такой нюанс — ЖЖ-жюри, то есть в качестве судей выступали именно блогеры, и плюс мы активно транслировали потом то, как проходили дебаты: выкладывали аудиозаписи, стенограммы печатали. Тогда уже была цензура на телеканалах — и ограниченное количество СМИ могло говорить открыто, а мы, конечно, хотели свободно рассказывать про актуальные проблемы. Фактически мы предоставляли площадку для других, а не захватывали ее сами.
«Политические дебаты», когда они происходили, были главным мероприятием в Москве. И я принимал участие еще в самых первых — с Никитой Белых. На них я и познакомился с Навальным. Он очень хорошо держался на сцене. Но при этом показался мне там человеком второстепенным. Потом постепенно разъяснилось, что Навальный был двигателем этого проекта. С Латыниной мы беседовали по поводу партии «Гражданская сила», которая тогда организовывалась. Я был членом ее высшего совета, Латынина говорила, что у нас ничего не получится. Дебаты были довольно унылые. И внезапно появился Марцинкевич со своими парнями. На дебатах до этого «хайль гитлер» всяческий периодически проявлялся. Но он как-то растворялся в толпе. А здесь, с Тесаком, все было очень слаженно организовано. Вошли здоровые такие чуваки в спортивной одежде, сплоченные, и закричали «Зиг хайль». Они требовали предоставить им слово. И Навальный им его дал. Тесак задал какой-то совершенно дебильный вопрос Латыниной. На который она, кстати, ответила. После этого все — чуваки ушли. Весь эпизод длился, наверное, минуту. Я думаю, что Навальный поступил очень правильно. Очень не хотелось бы, чтобы там в тот момент кто-нибудь вскочил и полез бы в драку. И, надо отдать ему должное, он держался очень… ну… самообладание у него было приличное. Самые первые дебаты, между мной и Белых, они как раз были посвящены вопросу фашизма. И там ползала было таких, которые кричали, что они фашисты. Я у них спросил: «Поднимите руки те, кто считает себя фашистом!» Подняло достаточно большое количество людей, несколько десятков. «А теперь — говорю, — поднимите руки те, кто собирается сжигать евреев». Никто не поднял. Так что Тесак с компанией имели ровно такое же право задать вопрос, как и все остальные. Я не знаю, как организаторы внутри себя принимали решение о подаче заявления в милицию на Тесака. Его подписал не только Навальный — еще Яшин, Маша Гайдар. Лично я бы заявления не подавал. Но в первый день все были разгорячены, потому что — ну как вот так, такие пришли, напугали всех, кричали нацистские лозунги, устроили бардак. Потом, когда меня позвали на допрос — это было уже чуть ли не через год после дебатов — я пришел, и просто не понимал, о чем говорить-то? Ну пришли парни, покричали «хайль гитлер!» — это что, повод разве для следствия и судебного заседания? Действия Навального можно, наверное, даже двусмысленными назвать — сначала дал пацанам слово, а потом написал на них заявление.
Начинали мы в «Апшу», потом перешли в «Клуб на Брестской», но им позвонили и пообещали выключить газ и воду. Тогда мы договорились с «Билингвой» — и вот туда уже нам прислали Тесака, «Билингва» тоже попросила нас уйти, и последним нас принял клуб «Гоголь». Во время дебатов между мной и Багировым группа провокаторов попыталась устроить драку. Взяли бутылку, пытались кого-то ею ударить, выкрикивали оскорбления. Навальный как организатор пытался их унять и вел себя довольно ответственно. Старался успокоить, но когда он вышел из клуба, а его там поджидали восемь человек, случился уже инцидент, о котором все знают (Навальный выстрелил из травматического пистолета в Тимура Тезиева, который, по его словам, был главным провокатором. — Прим. ред.). Мы поняли, что невозможно просто-напросто гарантировать сохранность людей, раз начинают уже просто присылать каких-то отморозков, то что же делать? У нас нет ОМОНа или охраны, которая может нас защитить. Пришлось все закрыть.
В качестве наблюдателя от партии «Яблоко» участвует в националистическом шествии «Русский марш». В 2007 году вступает в его оргкомитет
Фотография: РИА «Новости»
Мы познакомились в 2006 году во время «Русского марша». Тогда была сложная ситуация — «Русский марш» был под угрозой запрета, нам удалось его пробить только путем жесткого шантажа властей, что если нас не пустят в город, мы будем проводить марш на станции метро «Комсомольская». Все газеты были исполнены истерикой, что вот националисты собираются устроить в метро вторую ходынку. А мы всего-то хотели отметить день рождения гражданского общества. Мы с Алексеем провели сотни человеко-часов за обсуждениями наших дел. Могут быть националисты-либералы, националисты-демократы, националисты-консерваторы, националисты-традиционалисты. Навальный, наверное, может быть причислен к линии умеренного национал-демократа. На самом деле общество, вообще-то, прекрасно реагирует на русский национализм. Только что был проведен соцопрос по поводу поддержки лозунга «Россия для русских». 60 процентов опрошенных этот лозунг поддержали. Но разве на плакатах на «Русском марше» написано «Россия только для русских»? Давайте читать лозунги корректно. На «Русском марше» Навальный обеспечивал необходимую медийную поддержку, он сам выступил там, принял участие в шествии. Алексею вообще важен вопрос, как живет русский народ. А политик, который ищет симпатии большинства в России, вообще-то, должен к национальным проблемам относиться серьезно. Потому что именно русские являются его избирателями. Мне показалось, что Навальный — очень искренний, честный и страстный человек. И он не мыслит в таких категориях «Как бы мне прирастить электорат? Пойти к националистам». В таких категориях мыслят политиканы. А Навальный политик, который обращен к массам. Для нашего крыла он хороший союзник. И я думаю, наша позиция будет максимально прагматична: если Навальный поддержит нас в определенных вопросах, мы обеспечим ему поддержку. Мы союзники хорошие.
Его позиция тогда была проста: он говорил, что те люди, которые участвуют в марше, они не фашисты никакие, и к ним нужно прислушиваться. Но когда Навальный вошел в оргкомитет марша, партия уже не могла на это не отреагировать. Его это определение — национал-демократ — появилось, когда возникла необходимость объединения политических сил. Возникли оргкомитеты «Другая Россия», «Национальная ассамблея», там и объединились впервые люди разных взглядов: и либералы, и коммунисты, и демократы, и националисты. Навальный считал, что ничего противоречащего между демократами и националистами нет, он говорил, что многие националисты, выступая против режима Владимира Путина, выступают в том числе за демократическое устройство государства. А значит, с ними и нужно объединяться. Конечно, он не фашист никакой. Но он — этнический националист, а официальная позиция «Яблока» заключалась в том, что мы видели в этом опасность. При постоянно растущем числе скинхедов даже вот такой вот мягкий национализм мы считали очень опасным.
Работает сначала ведущим, потом шеф-редактором программы «Бойцовский клуб» на канале ТВЦ. В эфир вышло два выпуска, после чего «Бойцовский клуб» закрыли
Мне позвонил мой товарищ, продюсер телеканала ТВЦ Митя Ворновицкий, с которым мы до этого очень много и плотно сотрудничали, и говорит: «Стас, есть такая замечательная идея, мы запускаем ток-шоу под названием «Бойцовский клуб». По замыслу у программы должно было быть два ведущих. Один, олицетворяющий государственническую точку зрения, пропутинскую, если совсем грубо. Второй — сторонник либеральных ценностей. Контраст — вплоть до того, что один из них должен быть в синем свитере, а другой в оранжевом. На второго ведущего был довольно большой кастинг, в нем участвовали, помню, Олег Кашин, Дима Быков. Шеф-редактором на этой программе был парень по имени Леша Навальный. Я о нем тогда ничего не слышал, поскольку был далек от ЖЖ и интернетом пользовался совершенно в других целях. Он был очень уверенным в себе, сосредоточенным. Я сразу задал Мите вопрос, почему бы не взять этого Навального вторым ведущим. Что меня тогда немножко удивило — это то, как легко либерал Леша Навальный согласился быть «государственником». Со мной вопросов не было, меня в роли государственника не видел никто. Я думал, как же так, он с такими либеральными взглядами будет в эфире отстаивать консервативные провластные позиции. И именно тогда я впервые увидел в нем потенциального политика. Потому что для политика важнее всего добиться своей цели. Леша преследовал цель стать известным. И уже с позиции известности проводить ту политику, которую считал нужным. А именно — пробуждение спящих. Мы записали первую и последнюю программу вместе с ним. Народу собралось гигантское количество в «Билингве», где шли съемки. Я понял, что нашел человека, с которым мне очень комфортно вместе в эфире: это был абсолютно достойный соперник, драйв, адреналин настоящий. Но, тем не менее, одной этой не вышедшей в эфир записи хватило, чтобы был закрыт весь проект. Официальная версия заключалась, конечно, в том, что программа «сыровата» и «еще не готова к эфиру». Хотя вот та передача, которую мы записали с Навальным, она была точно не сырая, все было организовано хорошо. Но программу перед эфиром смотрело руководство канала и, как я понимаю, еще люди из президентской администрации. Не знаю, был ли это лично Сурков. После закрытия «Бойцовского клуба» у меня была встреча с одним высокопоставленным сотрудником администрации. И он сказал: «Если эта программа выйдет в эфир еще хотя бы два раза, мы ее потом закрыть не сможем. Поэтому мы это делаем сейчас».
Вместе с Захаром Прилепиным и Сергеем Гуляевым создает движение «Народ», идеологией которого становится «демократический национализм»
Где-то в апреле 2007 года я предложил Леше создать народно-освободительное движение с названием «Народ». И уже в начале июня мы вместе свели в один документ то, что стало потом манифестом Национального русского освободительного движения. После этого у Леши возникли конфликты с его «яблочной» организацией. Между тем манифест движения «Народ» — это был совершенно нормальный демократичный документ. Да, подписывая его, мы спорили по поводу определения «россиянства» или «русскости». Я не считаю, что наш проект — это что-то националистическое, это абсолютно интернациональный проект. Если вы посмотрите, то увидите, что в манифесте четко написано: народы нашей страны плотно вплетены в канву нашего государства. Они все имеют возможность для развития, самоидентификации, полной ассимиляции среди других. Это абсолютно толерантный документ, он не призывает бить одних и спасать других. После публикации манифеста появилась идея доступным языком популяризировать его положения. И мы сняли несколько видеороликов. Ролик, в котором Алексей Навальный рекомендует пистолет, я не буду никак оценивать. Но если приходит какой-то террорист — а мы наблюдали немало террористов в нашем доме, в России, то, я считаю, ничего криминального в словах Навального в том ролике нет (Навальный предлагает буквально следующее: «Но что делать, если таракан окажется не в меру надоедлив, а муха не в меру агрессивна? Ну а в этом случае я рекомендую — пистолет». — Прим. ред.). Тот ролик, наверное, самый страшный грех Навального. У Алексея нет отрицательного бэкграунда, он не работал в правительстве, не крал, он абсолютно позитивный человек, смелый и решительный. Вот ему и предъявляют национализм — потому что больше нечего предъявлять. Но эти обвинения за уши притянуты. Никогда Алексей не позиционировал себя как националиста. Даже в тесной мужской компании я не слышал от Алексея хамства. Когда он выходил на «Русский марш», я думаю, он делал это для того, чтобы умеренная нормальная часть националистов, кому не совсем еще запудрили мозги, могла видеть и других вменяемых лидеров, которые защищают их интересы. То, о чем он говорит, — это нормальная практика любого демократического государства. Есть законы страны. Если ты приезжаешь в нашу страну и считаешь, что можно жить по законам гор, то ты ошибся адресом. Национальный вопрос существует в нашей стране и, как его ни припудривай, он все равно когда-то прорвет.
Навального обвиняют в национализме и исключают из «Яблока»
Когда он вступал в партию, о подобных его взглядах нам не было ничего известно. После 3–4 лет совместной работы он мне вдруг неожиданно сообщил, что хочет пойти на собрание националистов. До этого признаков его склонности к этому, в общем, не было. Как-то все внезапно произошло. Я ему рекомендовал этого не делать, но он стал настойчиво участвовать и дал понять, что националисты — это его друзья. Впрочем, в партии — Навальный был моим заместителем по Москве — он ничего особенного не предпринимал, пропагандой не занимался. Еще был такой «Комитет защиты москвичей», я его возглавлял, Навальный был исполнительным секретарем. И на этой сфере его националистические взгляды тоже никак не сказывались. Но нас уже начали склонять в прессе: националисты в партии. Не то чтобы это очень сильно влияло на имидж — ведь Навальный тогда был далек вообще от какой-то сильной популярности, его не очень-то много людей знали. Но тем не менее! Для нас этот вопрос был принципиальным. Поэтому я сначала предложил ему снять с себя полномочия моего заместителя добровольно. Он сделал это. А затем пришлось его исключить. Приход Навального к власти с его нынешними убеждениями опасен. Национализм — это смерть для России. Конец страны. Распад.
Я был единственным человеком, который проголосовал против исключения Навального из партии. Он — правый консерватор, я — левый либерал, поэтому, конечно, у нас были идеологические споры. Но я говорил о том, что «Яблоко» сознательно приняло курс на создание демократической, а не идеологической партии. А значит, фактически там могут быть люди разных взглядов, которые признают демократические правила игры. Есть формальная причина исключения Навального — национализм. На мой взгляд, это лукавство. О правых взглядах Алексея руководство знало еще с 2003 года, а исключили его в 2007 году. В 2003-м случился этот знаменитый конфликт с Кадыровой. Тогда, честно говоря, мало кого беспокоили взгляды Навального — националистические они или нет. Потому что он был очень полезен «Яблоку», работал в аппарате, и никто его исключать не собирался. Но в 2007 году, когда Алексей стал критиковать Явлинского и требовать его отставки с поста руководителя партии, все вдруг вспомнили, что он, оказывается, националист. Когда его исключали, чем он меня немного разозлил, он выступил со своей речью и даже не стал пытаться убедить членов жюри голосовать против его исключения. Просто выступил, развернулся и хлопнул дверью. И сказал: «Слава России!» Он настаивал на том, что этот лозунг не имеет ничего общего с национализмом. Это просто проявление патриотизма. И он не считал правильным отдавать этот лозунг каким-то фашиствующим отморозкам. Ну он имеет право на такую точку зрения.
Входит в организацию «Русское национальное движение», объединившую ДПНИ, «Великую Россию» и «Народ». Организаторы считали, что у РНД есть все шансы набрать достаточно голосов на выборах и пройти в Государственную думу
Фотография: www.obsrvr.livejournal.com
С Алексеем мы познакомились в 2008 году. Это была уникальная находка, для меня по крайней мере. Мы решили создать коалицию, которая работала бы на перспективу. Были выделены ключевые организации, которые могут сделать политический национализм, национализм в галстуках, а не в берцах. Это вызвало шквал негодования со стороны в первую очередь администрации президента. Наша деятельность казалась страшной для власти, потому что она всегда хотела иметь националистов в качестве пугала и стращать ими кого-то. После заключения соглашения между нашими движениями были предприняты меры по линии ФСБ, направленные на то, чтобы лишить меня статуса руководителя ДПНИ, посеять раскол и так далее. Закончилось все возбуждением уголовного дела. Союз националистов, вменяемых националистов, и вменяемых либералов для власти был очень опасен. Алексей это видел и понимал. Но Навальный, как самостоятельный политик, у националистических движений поддержки никогда не просил. Тем не менее мы с ним, так сказать, сверяем часы. Советуемся о текущей ситуации — как двигаться, какие лозунги выдвигать, какова стратегия, — чтобы иметь возможность что-то совместно планировать в будущем. И темы, которые он поднимает, не являются прерогативой чисто националистов. Например честные выборы. В них ведь все должны быть заинтересованы. Жители Чечни — разве их не интересуют честные выборы? Есть националисты, которые не задумываются о способах решения проблем, а говорят просто: «Вокруг жиды и масоны», «Чурки захватили Россию, с ними бесполезно бороться, нас всех убьют». Такой национализм — идеология страха. А Навальный не боится. Он спокойно может дискутировать — я это видел — с национальными меньшинствами. И как ни странно, несмотря на то что он никогда не позволял себе каких-то грубых высказываний в адрес кавказцев, к нему на кавказских форумах такая ненависть, будто он лично принимал участие в военных спецоперациях. А «Хватит кормить Кавказ» — это ведь не обидный на самом деле лозунг. Он не против национальности, а против траты государственных денег. Другого такого человека, как Навальный, сейчас просто невозможно найти. К сожалению, это не все понимают, в том числе среди националистов: многие требуют, чтобы Навальный сделал что-то радикальное, сказал что-то злобное по отношению к кому-нибудь из национальных меньшинств. Но есть люди, которые идут вперед, а есть аутсайдеры. Навальный идет вперед, ему пока удается не нарушить тонкую грань.
Вскоре после назначения Никиты Белых на пост губернатора Кировской области становится его заместителем и переезжает работать в Киров
Алексей меня тогда убеждал ехать. Говорил, что важно не стоять на месте. Сам он сразу же отправился с Белых, они тогда дружили. Я приехала чуть позже. Я в Кировской области занималась социальной защитой занятости, у меня была очень четкая зона ответственности, и мне в итоге удалось довольно многое сделать. Навальный хотел на региональном уровне бороться с коррупцией — у него уже была очень четко эта тема, но каких-то определенных полномочий не было, потому что он был советником, а решения принимали другие люди. У него была сложная ситуация. И в итоге Алексей уехал довольно быстро — через год, даже чуть меньше. К тому моменту он уже занимался своими проектами и понял, что эффективнее менять систему извне, а не изнутри.
Его политические убеждения я плохо себе представляю. То, что он интересно пишет в блоге, не есть его личное качество. Он неглупый человек, безусловно. Яркий, интересный, харизматичный. Но если вы пообщаетесь с людьми, которые его хорошо знают, я думаю, что реакция и восприятие будут неоднозначными. Я думаю, что сейчас он деятель скорее не политический, а общественный. Борьба с коррупцией не относится к политике. Мне кажется, что некоторые проекты, которые он ведет, уводят от реальных проблем. Я категорически против того, чтобы все мерить черно-белым цветом и однозначно отождествлять определенные социальные группы с категорией, например, жуликов и воров. Я знаю многих приличных и порядочных людей во власти, правоохранительной системе, в судах. Его проекты нуждаются в гораздо более пристальном изучении. Что-то в проекте, например, «РосПил» или «РосЯма» есть очевидно положительное, и этим надо заниматься. Что-то вызывает массу вопросов в силу того, что относится к законодательству, а не к людям, которые его выполняют. То есть какой смысл мне, например, рассказывать про плохие дороги — я и так про них знаю. Другое дело, что возможностей бюджета любого уровня никогда не хватит, для того чтобы все дороги привести в нормативное состояние, даже если это предписано законом. Ну и еще множество существует к проектам Алексея вопросов, которые для понимания не так приятны и комфортны, как говорить, что все на капитанском мостике — уроды.
Получает стипендию Йельского университета
Йель 10 лет назад придумал программу — Yale World Fellows — «Всемирные партнеры Йеля». На четыре месяца ты получаешь максимальный доступ ко всем ресурсам университета: к лучшим преподавателям, к блестящей библиотеке. Но университет тоже старается использовать тебя по полной: тебя таскают по круглым столам и конференциям. Навальному приходилось очень много там выступать: интерес к нему начал уже расползаться за пределы границ, и вопросы коррупции тоже много кого интересовали. С помощью этой программы они пытаются приобрести лояльных Йелю людей во всем мире. Ну и плюс, конечно, они хотели бы, чтобы президент университета мог сказать: «А, этот знаменитый русский, он наш выпускник». Когда он учился в Йеле, я был в Америке, в другом университете, мы долго разговаривали, и он говорил, что лучшее, что он делает в Америке, — доказывает, что финансирование на проекты можно добывать в России. Это было еще до того, как он создал «РосПил» и убедил всех в том, что уровень цинизма чуть-чуть снизился. Можно уже не думать — либо тебе заплатил Госдеп, либо Сурков с Володиным. Очень просто сказать, что в Йеле его завербовали, тем более что мы никак не можем доказать обратное. Но, кажется, Навальный думает именно о том, как быть прозрачным. И это часть его программы.
Организовывает проект «РосПил»
Всем кажется, что борьба с коррупцией — дело незатейливое. Но если ты будешь просто бегать и орать «Коррупция-коррупция», то в какой-то момент люди спросят: «Ну и где голова дракона»? Самое сложное — предъявить эту голову. Все задают вопрос: «Как это вдруг «Транснефть» предоставила ему документы?» Нужно понимать, что настоящая борьба с коррупцией — это чертова куча нудной работы, которая в конце дает плоды: незаметные юристы ходят в суды, пишут бумажки, перекладывают бумажки, ищут зацепки, снова идут в суд. А потом, спустя три года, все говорят: вау, «Транснефть» дала ответ. Пока ты требуешь только то, что компания и так обязана предоставлять по закону, ты в безопасности. Вот если ты начнешь залезать под кожу и смотреть туда, куда не нужно, может быть опасно. Но, обратите внимание, ничего подобного Алексей не делает, он до смешного требует только то, что должно у них на сайте висеть. И что же его за это бейсбольной битой по голове бить? Я вижу в комментариях у Алексея разочарованные посты: ну и когда ж посадки, Леш? А как он их посадит? Задача — это припереть власть, «Транснефть», судью, прокурора к стенке своими доказательствами так, чтобы у них выхода не было не начать делать то, что и так обязаны делать.
В 2009 году я начал читать блог Алексея, мне понравился его практический подход, его живой ироничный язык, и я ему написал. Сказал, что занимаюсь корпоративным управлением в большой российской структуре и чем-то могу быть ему полезен. Я дал ему пару идей для расследования. Мы начали переписываться, потом встретились, и я начал его консультировать по разным экономическим вопросам, объяснять коррупционные случаи: как их можно анализировать и что с ними можно сделать. Например, когда он опубликовал документы, связанные со злоупотреблениями при строительстве трубопровода «Транснефтью», одна из идей, на которые мы обратили внимание, — это то, что аудиторы «Транснефти», это была компания PricewaterhouseCoopers, скорее всего, знали об этих злоупотреблениях. Мы написали им письмо, чтобы обратить их внимание на это и пристыдить. Подготовкой этого письма занимался я. Я тогда работал в «Альфа-групп». Никогда за время моего взаимодействия с Навальным мы не делали ничего хотя бы отдаленно незаконного. Поэтому я не чувствую никакой вины перед моими работодателями за то, что занимался такой оппозиционной общественной деятельностью. Месяц назад я перестал работать в «Альфа-групп», но в данный момент по юридическим причинам я не могу комментировать причины моего увольнения. Недавно Алексей зарегистрировал организацию, которая называется Фонд борьбы с коррупцией. Я перечислил туда некоторый взнос и помогаю ему найти людей, которые бы эту организацию поддержали. Идея фонда состоит в том, чтобы сделать финансирование общественной деятельности прозрачным, что, я считаю, может послужить шагом в развитии гражданского общества. Конечно, для того чтобы в одиночку бороться с госкомпаниями, нужно быть особенным человеком, и я Алексея, безусловно, таким считаю. Но в истории такие примеры есть — пришел Давид на битву с Голиафом. Бац, и победил, хотя все было против него.
Банкир Александр Лебедев предлагает избрать Навального в совет директоров компании «Аэрофлот»
«Аэрофлот» с точки зрения борьбы с коррупцией — не совсем тот объект, внутри которого нужно бороться с коррупцией. А вот отстаивание того, что англичане называют corporate government principle, то есть правильные принципы корпоративного управления: контроль за расходами, доходами — в компаниях с многомиллиардными доходами есть масса вещей, которые нужно проверять и контролировать. Навальный в эти годы показал себя как самый эффективный защитник прав акционеров крупных компаний, так что я подумал, что в «Аэрофлоте» он был бы максимально эффективен. Система людей вроде Навального, возможно, и отторгает, но это не значит, что невозможно победить эту систему. Все должно закончиться тем, что государственная машина будет перестроена на борьбу с коррупцией, а не на потакание ей. Увы, это произойдет только тогда, когда у нас будет тысяча Навальных, десять «Новых газет» и «Эхо Москвы», а в парламенте будут расследоваться дела Магнитского или оборотней в погонах. Но пока за неимением гербовой пишем на простой, как говорил Остап Бендер. Нельзя сказать, что в России никто, кроме Навального, на индивидуальном уровне не борется с коррупцией, но он так прогремел, потому что он продуктивен. Он просто построил такую модель, которая работает. И продемонстрировал это на примере Внешторгбанка, «Транснефти», «Роснефти», «Газпрома». Он последовательно и въедливо вел расследование. Понятно, что эти расследования увенчаются результатом только тогда, когда вмешается государство: аресты счетов, преследование и возвращение денег. Понимаете, вода камень точит, и с условием политических реформ все написанное про коррупцию все равно выплывет, выстрелят и буровые установки, и «Транснефть» с материалами Сбербанка, и «Роснефть» и куча других исследований. А что до разговоров, что за Навальным кто-то стоит, — мне кажется, что это не так. Вот я читаю в интернете: «Лебедев выдвинул Навального в совет директоров «Аэрофлота», значит, Навальный продался». Но почему сразу продался? Или — раз он собрал миллион рублей на «РосПил», значит, эти деньги внесли те, кому это выгодно. Но это же смешно.
Алексей Навальный глазами российских политологов
Фотография: Иван Пустовалов
Навальный — националист нового европейского образца. Его идеал — национальное демократическое государство, такое, как современная Франция или, например, Чехия. Я считаю правильной командную парадигму — и, соответственно, переход от президентской республики к парламентской. Поэтому да — Навальный может быть лидером команды, которая придет к власти. Но он должен быть лидером как первый среди равных, а не как вождь, перед которым все должны стоять на коленях. У старых оппозиционных лидеров, не буду перечислять их по именам, сейчас, конечно, большая ревность к Навальному, и они, конечно же, хотели, чтобы он эмигрировал куда-нибудь в Новую Зеландию. Потому что за последние годы он совершил вертикальный взлет и сильно обошел их по популярности. У Навального нет своей команды, личной. Поэтому он вынужден будет кооперироваться с другими для формирования единого аппарата, способного бороться за власть. Думаю, Навальный мог бы сотрудничать со многими политическими объединениями, но, если спрашивать меня, — ему нужно создавать собственную партию национал-демократического толка. И как раз опорой этой партии могли бы стать успешные гражданские активисты типа Евгении Чириковой или «Синих ведерок». Или люди, близкие ему по взглядам: бывший депутат заксобрания Сергей Гуляев, писатель Захар Прилепин. Тут самое главное — чтобы оппозиционеры не переругались между собой вдрызг и не начали войну на уничтожение между собой, а не за власть. Чем они многократно успешно занимались в прошлом.
Иллюстрация: Сергей Снурник
Рано провозглашать Навального главным претендентом на звание национального лидера. Он интересный политик, делает яркие вещи, но на такой уровень пока еще не вышел. Хотя с популярностью у него все более-менее нормально. И я думаю, что Навальный совершенно правильно не позиционирует себя как представителя исключительно «рассерженных горожан» и «креативного класса». На самом деле слой, на который он может опереться, гораздо, гораздо шире. В этом смысле его стремление быть более народным, более общенациональным — оно правильное. Так и должен вести себя политик. Единственное — вот этот его мягкий национализм, который он разрабатывает, это ведь тоже мотив большого города. Навальному, мне кажется, больше надо понимать провинцию и немножко учиться еще говорить ее голосом. Вот что точно работает на Навального — это то, с какой принципиальностью его не пускают в эфир и снимают любую программу, где только прозвучит его фамилия. А как еще прорывались другие оппозиционные политики? Только так. Это значит, что он на правильном пути, раз про него не говорят по телевизору. Телевидение-то бандитское, контролируемое жуликами и ворами. А до людей информация все равно дойдет. Во-первых, у нас немало крупных городов. В городах от 0,5 млн человек живет 40 млн населения. Во-вторых — интернет есть и в провинции. Вода свою дорожку найдет! Просто нужно время и упорство для этого. Но самое важное вот что. Мне кажется, что Навальный состоится как политик, если у нас будет развиваться более многообразная политика, если будут расти еще какие-то политические структуры и личности на этой поляне. Не думаю, что сейчас реалистичен единоличный лидер, который станет новым таким героем нации и поведет ее за собой. Ближайший цикл российской политики будет устроен несколько более сложно и противоречиво. И Навальный будет только одной фигурой этого пейзажа. Очень значимой фигурой — но далеко не единственной и, возможно, не абсолютно первой.
Навальный, которого мы знаем сейчас, отличается от Навального образца 2007 года одним важным обстоятельством. Тот, прежний Навальный, не оставлял о себе определенного впечатления. Как говорят в таких случаях, умел раствориться в группе из двух человек. Конечно, всякий раз публично выступая, он придерживался определенной позиции. Но эта позиция легко отклеивалась от него — и потом он так же естественно выступал с другой точки зрения. Сегодня Навальный — очень выразительная политическая личность. Он выделяется способностью именно к политическому мышлению. Правда, пока оно обращено преимущественно на себя самого. У него нет ни партии, ни движения. И своих сторонников ему еще предстоит найти. Никаких политически порочащих фактов в биографии Навального нет. Но есть одно неоднозначное свойство. Каждое его действие — будь то интервью с Акуниным, выступление на проспекте Сахарова или даже выкрики под давлением милиции 5 декабря, перед посадкой («Что вы встали, как бараны, е…аный в рот». — Прим. ред.) — носит впечатление очень продуманного. Всякий раз возникает вопрос, зачем он это говорит cегодня, в данный момент, в данной ситуации? Действует критерий, который обычно свойственен выступлениям дипломатов самой высокой категории. Типа Киссенджера, который никогда ничего не говорит просто так. И из-за этого к нему и возникает очень много претензий неопределенных. Такой тип лидерства для русской традиции не очень характерен. Люди начинают искать причины. Одни говорят, что он изделие американских мастеров пиара. Другие — что за ним стоят какие-то страшные, косматые националисты… Я думаю, что все это уже вторично и не имеет никакого отношения к реальности. Я за политика Навального как краску на нашей палитре. У нас очень бедная палитра, и главная проблема — это чудовищная прореха, которую оставляет уходящий Путин. Уходящий из массового внимания, из обожания, из интереса. На это место должно было выйти новое поколение — но новой обоймы нет. Крупным пока является только Навальный. И он осознает, что он политик эпохи вакуума лидерства. Навальный работает со спросом на лидерство — и почти не делает ошибок. Кроме, может быть, чрезмерной медлительности и осторожности. Иногда это тоже бывает ошибкой, потому что люди, которые слишком долго откладывают себя на будущее, могут его не дождаться. Как говорят, «русское кладбище видело много горячих парней». Неизвестно, как он разыграет свои карты и свои шансы. Но они у него есть, точно.
Товарищ полковник полетел прямиком в свою стихию после того, как Николай Владимирович Савинов вырвал из-под его ног растяжку-транспарант.
